Возможно ли повторение белорусских событий в России? Мнения экспертов | статьи на domvideostore

twitter.com / ilyapahomov / Global Look Press

После вопроса, устоит ли Александр Лукашенко в связи с последними событиями в Белоруссии, бесспорно, актуален другой: насколько вероятно их повторение в России, с ее политическими реалиями, во многом схожими с теми, против которых третий вечер протестуют жители Минска и других городов республики? Znak.com собрал спектр экспертных мнений, в том числе опубликованных в других источниках и показавшихся нам наиболее интересными.

Кирилл Рогов, политический аналитик

страница Кирилла Рогова / Facebook

— Во-первых, не в Финляндии, не в Швеции, а в Беларуси, которую мы все еще представляем себе как достаточно консервативное и традиционное общество, женщина, не имевшая никакого опыта в публичной политике и ресурсов для ведения кампании, просто жена арестованного блогера, выиграла — скорее всего, в первом туре — президентские выборы у такого мастодонта, как Лукашенко. (Это следует из анализа масштаба аномальных голосов (фальсификаций) на досрочном голосовании.)

Это до чего же надо надоесть людям, до какого отвращения к себе их довести. Лукашенко допустил Тихановскую до выборов именно потому, что ее победа выглядела абсолютно невозможной в достаточно консервативном и традиционалистском (как он считал) белорусском социуме. Но она случилась. И это одна из важнейших новостей для тех, кто интересуется динамикой авторитарных режимов и вообще историей.

Это новая ситуация в тех республиках бывшего СССР, где установилась патронажно-популистская персоналистская диктатура. Еще десять и даже пять лет назад она выглядела очень устойчивой и вполне отвечающей базовым ожиданиям и предпочтениям жителей этих стран. Сегодня она обнаружила свою поразительную хрупкость. 

Никому не известная еще год или полгода назад женщина получила около половины реально поданных на выборах голосов. Вот оно — реальное обнуление «национального лидера».

Получается, что это может сделать практически кто угодно. Ничуть не хочу этим умалить силу и достоинство Светланы Тихановской (в сущности — президента Беларуси) и предвыборной кампании «трех сестер». Она была творчески прекрасной (гораздо изобретательнее, чем то, что делается на «оппозиционном поле» в России.) Но главный урок в том, что электоральный рубеж в новой ситуации пробивается легко. Сложнее заставить власти признать эту победу. Но тот факт, что она достижима, тоже много стоит. И все разговоры про «глубинный народ» превратились внезапно в туалетную бумагу. Лукашенко верил в глубинный белорусский народ еще больше Путина и Суркова, и в результате — проиграл выборы девчонке.

Оригинал на Facebook.

Глеб Павловский, политолог

Dmitriy Kopylov / Russian Look / Global Look Press

— С нашей властью здесь всё понятно, она обучаемая. Именно поэтому, кстати, смотрите, какая вещь, все говорят: «Вот Белоруссия, вот Минск — это пример для России 24-го года». А почему 24-й год? А потому что русский человек любит откладывать неприятные вещи на потом — реальные усилия, реальную ответственность и риск. У нас 21-й значительно более важен, чем 24-й. Выборы президента при том, что они теперь размыты, размазаны нынешней Конституцией, они не так важны, как выборы в Государственную думу.

И, кстати, заметьте, что от правки Конституции в меньшей степени пострадала Государственная дума, поэтому выборы в нее в каком-то смысле, я думаю, будут важны, и к ним надо готовиться. Казалось бы, почему? Потому что это было несколько раз. 

Потому что выборы в Государственную думу создают более плюралистическую ситуацию по разным регионам и размазывают усилия, как бы рассыпают внимание центральной власти. Она не может одновременно заниматься 80 регионами.Как Александр Лукашенко стал диктатором и что его ждет дальше

И, в частности, поэтому сравнение России и Белоруссии здесь не подходит. Поэтому очень важно это начало подготовки. 

Я думаю, что они (российские власти — прим. Znak.com) сделали выводы, что гаек для закручивания недостаточно, что ситуация более опасна, чем считалось, что сил для ее отражения меньше. Потому что Хабаровск один, и то пришлось вести себя с ним деликатно. А вот тебе Минск одновременно, и тоже там президент бузит и в итоге проигрывает игру. То есть они сейчас будут искать более сильную конструкцию, внутри которой можно будет действительно завинчивать гайки. Но, я думаю, там тревога достаточно большая. И они не пропустят это, не будут хлопать ушами. Я думаю, что ускорятся некоторые процессы, в том числе попытки, я бы сказал, полудобровольной интеграции Белоруссии и коррекции внутренних норм и остаточных правовых в России.

Оригинал на сайте «Эха Москвы».

Владимир Пастухов, научный сотрудник University college of London 

Viktor Chernov / Global Look Press

— Это на самом деле ошибка очень традиционная для всех, кто говорит, например, о русском майдане. Русского майдана нет и не может быть по определению. И причина связана с тем, что майдан как таковой, неважно, как называется, майдан на Украине или движение в Сербии, или в Черногории, Грузии, — это всегда смесь демократического и национально-освободительного движения. И вот это национально-освободительное движение, движение против, скажем так, влияния какого-то очень мощного внешнего игрока, оно придает демократическому движению основной драйв. В России это по определению невозможно. Потому что Россия является имперской страной, она не может этот драйв получить, потому что [это] такой оксюморон, это как бы движение против самой себя. 

В 24-м году это будет совершенно развиваться по другим правилам игры, которые характерны для, скажем так, имперских наций и метрополий. И игра будет другой. И, собственно говоря, другой будет протест, другие будут игроки. То есть формально будет тот же самый выбор, вроде бы подавить силой, не уступить ни пяди, будет усталость еще большая, чем сейчас. Будут локальные выступления. И, скорее всего, это закончится все-таки унылой победой и следующим сроком, который будет выморочным. То есть внешне может быть это сходство [с Беларусью]. Но при всем том внутренняя начинка, интрига этого спектакля будет совершенно другая.

Вполне вероятно, что Лукашенко не досидит [до конца очередного срока полномочий]. Вероятно, что тогда не досидит и Путин. Потому что обычно в таких ситуациях афтершоки являются наиболее опасными, чем собственно сам первый удар.Как проходили протесты в Белоруссии против перевыборов Лукашенко в 2006, 2010 и 2015 годах

И, скорее, всего ресурс, который придется потратить в 24-м году на подавление этого всего, он будет настолько большой, что просто не хватит финансовых, эмоциональных, каких угодно сил для того, чтобы продлевать эту победу. Если не прилетит какая-то небольшая стайка черных лебедей (которые могут быть самыми разными: Норникель, например, весь перекрасился в такого большого черного лебедя, еще непонятно, во что это все выйдет), если такой стайки не прилетит, то для меня такими роковыми 27-й и 28-й годы выглядят.

При этом здесь остаюсь на позиции, которой придерживаюсь давно и последовательно. С моей точки зрения, наиболее вероятный исход путинского режима — это сменщик, который придет изнутри и наименее вероятный исход путинского режима — это сменщик, который придет снаружи.

Оригинал на сайте «Эха Москвы».  

Владислав Иноземцев, директор «Центра исследований постиндустриального общества»

Alexandr Aleshkin / Global Look Press

— Совершенно понятно, что подобные же диктаторы, тем более имеющие в Белоруссии вполне осязаемые интересы, — Си Цзиньпин и Владимир Путин — живо поздравили Лукашенко с «победой». Однако намного более примечательными стали, например, заявления Владимира Зеленского, призвавшего белорусов к сдержанности и пожелавшего им стать «по-настоящему независимой страной». Ещё более озадачивает позиция мировых СМИ, часть из которых предпочла вообще не заметить происходящее, а часть изложила официальную точку зрения белорусских властей (причем, как многие сочли в отношении, например, Euronews, сделала это далеко не бескорыстно). На уровне правительств западных стран, как становится ясно, вообще не возникло консенсуса относительно происходящего (призыв Польши к созыву саммита Евросоюза выглядит исключением, однако, по всей вероятности, он станет в итоге формой выражения абстрактной озабоченности, и не более того). 

В первый раз за последние 20 лет к столь вопиющему насилию диктатора над своим народом демократические страны остались столь безразличными — и это очень важный сигнал как для Лукашенко, так и для Путина (равно как и для других подобных им автократов).

Кейс Белоруссии сегодня крайне важен именно потому, что он определит тренд на ближайшие годы, если не на десятилетия. События в Минске я бы поставил в один ряд только с подавлением протестов в Гонконге — и там, и там речь идет о полном искоренении любых демократических процедур и установлении диктатуры. И речь вовсе не о том, что успех гражданских движений в этих небольших странах способен был стать триггером изменений в России или Китае (надеяться ни на то, ни на другое нет ни малейших оснований), а о том, что формируется устойчивое ощущение: коллективный Запад сегодня больше интересуется геополитикой и финансовой выгодой, чем утверждением своих фундаментальных ценностных установок.

Оригинал на The Insider.  

Евгений Минченко, руководитель «Минченко-консалтинг»

страница Евгения Минченко / Facebook

— Россия уже имеет опыт подобных попыток «уличного» перехвата власти — это и август 1991 года, и октябрь 1993 года, и декабрь 2011-го. При этом есть главный антипример — евромайдан 2014 года в Киеве. Отношение к нему в России, кстати, сильно отличается от предшественника — «оранжевого» майдана 2004 года, которому, надо признать, симпатизировали многие представили тогдашней и нынешней российской элиты. Впрочем, настороженность и неприятие подобных методов давления на власть в России пришло после событий в Москве 2011–2012 годов. А когда после второго майдана на Украине началась война — тем более.

Российская власть должна осознать ошибки, которые совершил Лукашенко. Понять, что он сделал не так. Очевидно, что чрезмерное жесткое ограничение политической конкуренции делает систему негибкой. Проведение выборов в таком стиле, что у значительной части избирателей остается ощущение, что их обманули, — тоже нехорошо. Как и отсутствие четкого образа будущего страны. Вот что может стать условием для нового повторения в России как своего, так и чужого опыта. Власть это должна понимать.  

Константин Сонин, профессор Школы публичной политики в Чикагском университете

страница Константина Сонина / Facebook

— Мне кажется, пока нет причин ожидать повторения белорусских событий в ближайшем будущем. Есть несколько принципиальных различий. 

Как показали события 9 августа, Лукашенко утратил поддержку общества в самом широком смысле — практически повсюду, где можно увидеть первичные результаты подсчета голосов и нефальсифицированные протоколы, он проиграл Светлане Тихановской. По всем имеющимся данным, он получил меньше голосов, чем его соперница — и, возможно, намного меньше. Во многих районах его поддержка на уровне 5-10%. 

Президент Путин находится совсем в другом положении. Это вопрос: выиграл бы он конкурентные выборы против сильного оппонента. Но нет сомнений, что его поддержка в разы выше, чем у Лукашенко. Есть целые социальные группы, среди которых поддержка Путина велика, — и это данные независимых опросов и исследователей. Соответственно, угрозы массовых выступлений, в которых участвуют все слои общества — как это происходит сейчас в Белоруссии, — в России в настоящее время нет. 

Другое различие состоит в том, что российское государство, хотя и недемократично, значительно более институционализировано, чем крайне примитивная система управления, созданная Лукашенко. Российские силовики обладают очень большим влиянием, но оно ограничено гораздо сильнее. 

Источник: www.znak.com